Чёрный Цвет Ночи (Глава 3. Часть 2,3) // Фанфик Леди Баг и Супер-Кот
«— Разочарование.»
Автор Ezergil
Все части здесь: ТЫК
Two steps from Hell, часть 2,3
Адриан с трудом поднялся с кровати. Нужно было идти в колледж. Он отвоёвывал это право у отца не для того, чтобы лишиться возможности выбраться из клетки по причине слабости. После того, как Плагг насытился камамбером, он тут же уснул, ответственно заявив, что ему нужно куда больше сил, если юноша и дальше собирается так нещадно его эксплуатировать. Блондин неловко рассмеялся, признавая правоту своего квами, и пообещал не беспокоить маленького котёнка до самого выхода в школу. При этом он допустил одну достаточно серьёзную ошибку. Адриан присел на кровать, размышляя о чём-то, а после и сам не заметил, как завалился на подушку.
Нет, это был не сон, скорее полудрёма. Однако хватило и этой малости, чтобы одним коготком сковырнуть защитную пелену с сундучка Морфея, в котором тот хранит свои сны. Хуже всего было то, что когда настало время выходить, юноша почувствовал себя абсолютно разбитым. Простывшим, изломанным, и с треснувшим ребром. Он вновь прочувствовал всё то, что испытал, очнувшись у Маринетт. Вот только рядом не было того источника силы и света, что помогли бы ему. Значит — нужно справляться самому. Адриан доковылял до душа, полагая, что тот поможет ему прийти в себя. Холодные струи хлестали его, напоминая вчерашнюю прогулку и ту грозу, что бушевала на улице. А ещё — то, как приводила его в чувство одноклассница. Помогло, хоть и не сильно.
Блондин, закончивший с водными процедурами, уставился на своё отражение. Царапины на лице почти заросли, как он и полагал. Глядя в зеркало, Адриан почему-то подумал о том парижанине, что ему встретился рано утром. Как долго будут зарастать ТЕ царапины? Юноша зачем-то провел ладонью по щеке, на том самом месте, где оставил следы когтей. Имел ли он право так поступать? В груди разгорелся пожар, выметающий всякие мысли. Адриан сложился в очередном приступе. «Чёрт. Это точно не простуда…» — мелькнуло в его голове. В этот самый момент, не давая закончить мысль, в дверь его комнаты постучались.
— Кху-кхе-кхак… Минуту, я как раз выхожу… — блондин не глядя закинул в себя горсть таблеток, поспешно надевая футболку. Как же всё не вовремя. — Да-да…кху-кху… Да, Натали, уже выхожу!
— В этом нет нужды, Адриан, — голос секретарши Габриэля Агреста прозвучал довольно сухо и прохладно. — Ваш отец велел вам через два часа прибыть в его кабинет.
— Что? — от неожиданности юноша запнулся на месте. Что-что она сказала? Рванув к двери, молодой человек распахнул её, да так, что та даже ударилась об косяк. — Что? Отец и вправду так сказал?
Вечный затворник, звезда парижской моды, модельер, о встрече с которым грезили все, не исключая собственного сына. Габриэль в последнее время заперся в своём кабинете, не выходя наружу уже почти две недели. Адриан, мечтавший лишь о короткой беседе с ним, неверяще смотрел на Натали, которая старательно избегая взгляда, поправила очки и отвернулась от блондина. Вчера отец отказал мальчику, в столь мрачный день, в который ему так сильно была нужна его поддержка. Ведь именно вчера был ровно год с того дня как мать Адриана исчезла. Юноша смотрел на секретаршу с надеждой.
— Два часа, — повторила Натали, сжав посильнее планшет и ускоряя шаг. Зачем она повторила эти слова? Почему не сказала ничего более? И почему на её лице промелькнуло печальное и виноватое выражение?
Адриан смотрел ей вслед, всё ещё силясь поверить. Отец выкроил время для него? И почему, интересно, он отменил его поездку в колледж сегодня? Блондин испытывал приглушённую радость, перемешенную пополам с недоумением и недоверием. Нет, конечно же отец мог заготовить какой-то сюрприз, но… Как обычно в последний момент мог сказать, что у него появились дела, кратко проинструктировать Натали, и вот уже Адриан едет на какую-нибудь выставку, фестиваль, выступление, обязательно с билетами на лучшие места и как обычно — в одиночестве. Это кольнуло его душу, но, тем не менее, Адриан всё равно верил.
Люди — очень странные существа. Порой, они не замечают очевидного. Но не потому, что неспособны, а по той лишь причине, что не желают этого видеть. Так, кто-то, сбившись с истинного пути, оступившись и повернув не туда — уже не может признать свою неправоту, и продолжает упрямо идти вперёд, убеждая себя, что путь верный. Кому-то не хватает смелости признать, что то, что они видят в человеке, ошибившись и создав его образ в своей голове, некий идеал, картинку, в которую они верят — всего лишь иллюзия, и они отметают любые несостыковки, что не укладываются в тот идеал, что укоренился в сознании. А другие столь зациклились на некой идеи, что прекращают видеть дальше собственного носа, мчась за недостижимой мечтой, упуская из виду то настоящее, что их окружает. И такой слепоте есть множество причин. Гордость. Печаль. Упрямство. Злоба. Надежда. Кто-то может стать слепцом, не зная всей правды. А кто-то — поняв её по своему. Вопрос лишь в том — как поступить тому, кто увидит правду. И что эта правда из себя представляет.
— Отец? — Адриан осторожно замер на пороге кабинета, опустив взгляд и неловко улыбаясь. Вечно он теряется, разговаривая с этим человеком. — Я… Слышал ты хотел меня видеть?
Габриэль Агрест сидел за своим столом с непроницаемым лицом. Скосив глаза на часы, дизайнер протёр глаза под очками и перевёл взгляд на своего сына. Взгляд его был холоден, а на губах и близко не было намёка на улыбку. Впрочем — в последнее время это было для него уже привычно. Габриэль провёл рукой по клавиатуре, не нажимая ни единой клавиши, и вновь его глаза смотрят на экран. Адриан, всё больше нервничая, начал крутить кольцо на пальце, ожидая хоть какой-то реакции от отца. Однако мужчина молчал, упрямо поджимая губы.
Юноша тяжело вздохнул. Он знал, что произойдёт дальше. Отец скажет ему, что Адриан должен будет появиться на каком-нибудь показе мод. Или отправится вместо него на открытие отеля. Или что нужно будет встретить иностранных партнёров в аэропорту и показать им город… Однако — блондин ошибался.
— Мне сегодня звонил месье Д’Аржакур. Он спрашивал — куда подевался его лучший ученик, и почему изредка вместо прекрасного фехтовальщика его соизволит посещать мой сын.
Адриан застыл, как громом поражённый. В ушах звенело как от ночной грозы, а блондин всё не мог хотя бы вдохнуть, чтобы что-то ответить. Да и ответить — что? В голове было пусто, а слова отца впечатывались в сознание всё глубже с пронзительным хрустом. Юноша, чувствуя, как у него холодеет всё внутри, как что-то ломается и как воздух, словно бы превращается в тягучую патоку, с натугой поднял взгляд на своего отца.
— Так же я получил ведомости с оценками из твоей школы. За последний месяц твои оценки по всем предметам стремительно упали, — Габриэль переложил на угол стола какие-то бумаги, придвинув их в сторону сына. — Не говоря уже о том, что твои навыки игры на фортепьяно становятся день ото дня всё хуже. И что у тебя с лицом? Ты таким образом бастуешь против своих фотосессий?
Словно сквозь пелену юноша увидел фрагмент того, чего не было:
***
Габриэль Агрест начинает уходить, на прощание бросив словно перчатку последнее слово.
— Разочарование.
***
С огромным трудом сглотнув, Адриан уставился на своего отца, силясь сдвинуться ещё хоть на миллиметр. «Он даже не смотрит!» — с ужасом понял блондин, не имея возможности сказать хоть что-то. Блондин почувствовал, что его пробивает холодный пот. Это всё…
— Я… Отец, я… Я…
— Прекрати это, Адриан! — Габриэль недовольно скривился, продолжая смотреть на экран. — Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты мямлишь! Если тебе есть что сказать — говори.
Но блондин так и не нашёл слов. Он пытался придумать хоть какое-то оправдание происходящему. Хоть что-то, что он может сказать отцу в ответ на эти слова. Будь в них хотя бы толика лжи — он смог бы. Но как оправдаться сейчас? Сказать, что на самом деле он Чёрный Кот и что всё его свободное и не свободное время он проводит в попытках спасти Париж от Бражника? Что последний месяц выдался для него слишком сложным, что он разбит и не понимает, что с ним происходит? Что его преследуют кошмары и он почти не спит? Как объяснить всё это, при том, что он не имеет права раскрывать правду? Юноша инстинктивно продолжал бездумно крутить кольцо на пальце, уставившись в одну точку и чувствуя, что мир вокруг начал сжиматься.
Габриэль Агрест тихо выдохнул и оторвался от белой страницы, что висела на его рабочем столе, оставаясь всё такой же чистой и нетронутой, как и последние несколько часов. Он наконец взглянул на сына, и их взгляды встретились. Адриан, глядя в эти глаза, увидел сожаление. Адриан увидел горечь. Адриан увидел… разочарование.
— Что же, если тебе нечего сказать, скажу я, — модельер быстро отвел глаза, вновь сосредоточив взгляд на экране компьютера. — С сегодняшнего дня ты возвращаешься к своему прежнему графику. Натали возьмёт на себя твое обучение по школьным предметам. Месье Д’Аржакур ждёт тебя на своих занятиях через неделю. И я нанял новых репетиторов по китайскому и по музыке для тебя. В колледж ты больше не вернёшься.
— Что?! — земля уходила у юноши из-под ног. — Ты… Ты не можешь так поступить, отец!
— Я делаю это лишь для твоего блага, Адриан.
— Для моего блага?! — блондин пошатнулся, ухватившись за дверной косяк, словно ему отвесили пощёчину. — Для моего блага?! О каком моём благе ты говоришь?! Что ты вообще можешь об этом знать?! Ты не знаешь меня! Ты не видишь меня настоящего!
— Адриан! — Габриэль попытался окликнуть сына, чтобы тот успокоился, но это оказалось не так просто.
— Ты, запершийся в своём кабинете! Что ты можешь обо мне знать?! Ты ничего не знаешь о том, чего я хочу! Тебе плевать на меня! Ты видишь не меня, а лишь того, кого хочешь видеть! Тебе плевать на мои чувства! — Зелёные глаза, вертикальные зрачки, ладонь сжимающаяся всё сильнее. — Тебе нужен идеальный сын! Который соответствует! Соответствует твоей фамилии!
Дизайнер удивлённо откинулся на спинку стула, поражённый таким напором. Он вновь попытался позвать юношу, но тот даже не услышал этого. Оторвавшись от дверного косяка, на котором остались крошащиеся царапины, блондин шагнул вперёд, вглубь кабинета. Этот шаг был подобен разрыву некой грани, что была прежде непреодолимой.
— Я боялся, что ты разочаруешься во мне! Боялся, что всех моих усилий будет недостаточно. Я выкладывался всё больше и больше, но ты продолжал отдаляться от меня! Тебе было недостаточно! И… знаешь, папа, это не ты разочарован. Это я — разочарован в тебе! Насколько же нужно быть жалким и зацикленным в себе, чтобы не найти времени на ужин с сыном даже в годовщину…
— АДРИАН АГРЕСТ! — Габриэль вскочил из-за стола, от чего тот сдвинулся в сторону.
Тишина, обрушившаяся на кабинет, была сродни котоклизму. Она стирала всё, уничтожая даже мысли. Напряжение, повисшее между двумя Агрестами, раскалялось, и в комнате стало почти невозможно дышать. Они смотрели друг другу в глаза, оба преисполненные столь разными чувствами, что попытайся кто-либо этот набор эмоций описать, у него не хватило бы слов. Отец и сын, стоящие, словно у барьера, и готовые взорваться. И оба — уверенные, что прав здесь только один. Адриан резко развернулся на пятках и деревянной походкой вышел из кабинета. Габриэль словно сломанная кукла медленно опустился на кресло, обхватив голову руками. Для того, чтобы что-то уничтожить иногда не нужны чары. Достаточно слов. Или их отсутствия. Нужно сделать лишь один неверный шаг. Или же — бездействовать. Порой хватает единственного взгляда. Или же… чувства стыда, запрещающего посмотреть в глаза собственному сыну.
ПРОДОЛЖЕНИЕ следует…
